Ольга Артеменко: «Была масса ежедневных обращений родителей в администрацию президента РФ»

Один из идеологов позиции Кремля по «языковому вопросу» о причинах заявления Путина, «хитрованстве» Фаттахова и «шантаже танками»

«Для меня поручение Путина — это документ, который нужно исполнять, а не думать, как корректировать, искать компромисс», — говорит глава центра этнокультурной стратегии образования Ольга Артеменко, которую считают многолетним и последовательным критиком языковой политики Татарстана. Эксперт рассказала «БИЗНЕС Online», что республика, на ее взгляд, вела себя так, как будто живет не федерации, а в конфедерации, а политика толерантности и мультикультурализма в России себя не оправдала.

Ольга Артеменко: «Одно дело, когда народ защищает своих детей, а другое дело, когда национальная элита защищает свою политику, играя на этнических чувствах этого народа» Фото: скриншот

«ФЕДЕРАЛ» АРТЕМЕНКО ПРОТИВ «СЕПАРАТИСТА» ШАЙМИЕВА

В среду, 29 ноября, в Госсовете РТ продолжат рассматривать наболевший вопрос о преподавании и изучении государственных языков Татарстана и родных языков народов, проживающих в республике. Ранее 33-ю сессию дважды переносили, ожидая, пока прояснится позиция российских властей. На заседании 8 ноября министр образования РТ Энгель Фаттахов уверял, что два обязательных часа татарского языка все-таки будут, об этом он якобы договорился с министром образования Ольгой Васильевой, и теперь осталось дождаться только ее официального письма с подтверждением найденного компромисса. Президент РТ Рустам Минниханов также подтверждал, что есть понимание в вопросе с администрацией президента РФ. Впрочем, тогда заседание еще раз отложили, чтобы отчитаться по конкретным договоренностям с федеральным центром.

И эти договоренности внезапно озвучил в минувшую пятницу, 24 ноября, полпред президента РФ в ПФО Михаил Бабич. Однако суть его речи несколько разочаровала сторонников обязательного изучения татарского языка: да, во ФГОС действительно будет введен предмет «Государственный язык», но преподавать его можно будет только в вариативной части.

Какая логика стоит за этим решением? И вообще зачем федеральный центр вдруг пошел на обострение в чувствительном национальном вопросе? За ответами мы обратились к Ольге Артеменко, возглавляющей центр этнокультурной стратегии образования Федерального института развития образования. Именно ее часто вспоминают как возможного идеолога июльских заявлений Владимира Путина в Йошкар-Оле. Во всяком случае, есть основания полагать, что к ее мнению как эксперта прислушиваются и в правительстве РФ, и в Кремле. «Национальные языки исчезают, и они борются за то, чтобы их сохранять. Но при этом выступают за то, чтобы не было навязывания», — так характеризовала «БИЗНЕС Online» центр этнокультурной стратегии образования этносоциолог Леокадия Дробижева.

Артеменко хорошо знакома и представителям татарстанских властей, против политики которых она последовательно выступала. Например, в 2008 году на выездном совещании минобрнауки РФ в Казани эксперт схлестнулась в жарких спорах с Минтимером Шаймиевым, протестовавшим против отмены национально-регионального компонента в школьных учебных планах. В выражениях тогдашний президент РТ не стеснялся: «Мы порождаем второсортный народ». В свою очередь Артеменко заявила, что «большая доля детей в Татарстане не идентифицирует себя с Россией», а «русский язык стремятся унизить». Сама Ольга Ивановна рассказала нашему изданию, что не раз выступала в Казани, на ее лекции приходили в том числе представители правительства и администрации президента РТ. Тем не менее для многих представителей татарской интеллигенции ее имя — едва ли ни жупел, символизирующий политику ассимиляции малых народов. Тем интереснее, на наш взгляд, ее точка зрения, ведь в сущности она открытым текстом говорит то, что федеральные чиновники думают, но считают неудобным сказать вслух.

Артеменко родилась в Киевской области в 1952 году. В 1976 году окончила биологический факультет Московского областного педагогического института им. Крупской, в 1984-м — МГУ им. Ломоносова по специальности «физиология высшей нервной деятельности человека и животных». В 1990 году защитила кандидатскую диссертацию «Системная организация биоэлектрической активности мозга у детей с различным объемом кратковременной памяти». С 2014 года является членом-корреспондентом РАЕН. В центре этнокультурной стратегии образования занимается обеспечением реализации образовательной политики в части сохранения межнационального согласия, укреплением духовной консолидации многонационального народа России как единой гражданской нации, профилактикой сепаратизма, экстремизма и ксенофобии.

Из научных достижений Артеменко можно выделить разработку концепции национальной образовательной политики РФ, плана реализации приоритетных направлений национальной образовательной политики в системе общего образования в условиях его модернизации (одобрены минобрнауки в 2006 году). Кроме того, она готовила проект закона «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ „О языках народов РФ“». Опубликовала более 200 научных работ по национальной образовательной политике, языкам народов России, в том числе более 20 учебных пособий. Является автором серии учебников по русскому языку для школы с башкирским языком обучения, для детей мигрантов. Ее авторству принадлежат такие монографии, как «Культура и образование коренных малочисленных народов Севера», «Полиэтничность России: государственная образовательная и языковая политика», «Филологическое образование на начальном этапе обучения в двуязычной образовательной среде» и другие.

«ПОЛИТИКА МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА ПРИВЕЛА К ЕЩЕ БОЛЬШЕЙ ИЗОЛЯЦИИ КУЛЬТУР»

- Ольга Ивановна, для начала расскажите о Федеральном институте развития образования, в котором вы работаете, и центре этнокультурной стратегии образования, который возглавляете. Чем занимаетесь, каковы приоритеты?

- Центр этнокультурной стратегии образования — это то, что осталось от Института национальных проблем образования, который был создан в 1991 году на базе НИИ национальных школ. В 2005 году, когда проходила административная реформа, пять министерских институтов объединили в Федеральный институт развития образования, и мы сохранились в виде центра этнокультурной стратегии образования. Если честно, то название мне не очень нравится. Я хотела, чтобы мы назывались центром национальных проблем образования, подчеркивая, что есть такие проблемы в образовании. В России нет и быть не может национального образования, как и не может быть этнокультурного, поликультурного образования. У нас по закону должно быть единое общероссийское образование, учитывающее и интегрирующее этнокультурную составляющую. Специалист, который знает законодательство и понимает, как должен выстраиваться образовательный процесс, обеспечивающий реализацию основных принципов государственной образовательной политики, никогда себе не позволит использовать такую терминологию, как поликультурное, этнокультурное, мультикультурное образование. К сожалению, я встречаю ее даже у ученых из академических институтов, что меня очень сильно расстраивает. Использование такой терминологии приводит только к разрушению единства образовательного пространства и, к сожалению, к ухудшению межнационального согласия.

Федеральный закон «Об образовании в РФ» предусматривает единство общероссийского образования, в которое должны в какой-то мере интегрироваться особенности, связанные с развитием народов, этносов, языков. Поэтому в законе предусмотрена различная направленность основных образовательных программ, в том числе этнокультурная направленность образовательной деятельности. Я недавно столкнулась с тем, что Институт этнологии и антропологии РАН выпустил брошюру «Право на этнокультурное образование...». Право устанавливается Конституцией РФ, и такого права там нет. Понятия «поликультурное, этнокультурное образование» пришли к нам из так называемого мультикультурализма и в основном через языковой блок. Я вижу, что специалисты не из системы образования часто не осознают этого факта. Хотя еще в 2013 году Владимир Путин отмечал, что мультикультурализм не способен обеспечить интеграцию в обществе иноязычных и инокультурных элементов.

- А что такое в вашем понимании мультикультурализм?

- То же, что и для всех, кто читает научную литературу. Научная теория мультикультурализма стала разрабатываться в 60-е годы XX века в США в связи с увеличением внешних и внутренних миграционных потоков. Считается, что эти процессы стимулируют экономическое развитие государств и способствуют становлению гражданского общества. В системе образования это направление разрабатывалось для интеграции в общество граждан, прибывающих из других государств. Подчеркну — не ассимилировать, а интегрировать в общество. Для чего? Для обслуживания этого общества. При этом образование выстраивается на деятельностном, компетентностном подходах, на деятельности, не направленной на формирование творческого мышления творца, а направленной на адекватную приспособительную деятельность для обслуживания. В 90-е годы мультикультурализм становится государственной идеологией евразийских государств, а в республиках Российской Федерации приобретает идеолого-политическую направленность. В основу мультикультурализма лег базовый тезис о безусловной ценности культурного разнообразия как такового, задача поддержания которого требует создания дополнительных условий для сохранения и развития языков и культур меньшинств, обеспечения их параллельного существования.

В результате политика мультикультурализма привела к еще большей автономизации и изоляции культур, усилила тенденции превращения этничности в основополагающую характеристику культуры, сохранила этнически ориентированное самосознание. Открывая дорогу для становления множества (этнических) идентичностей, мультикультурализм создал трудности для формирования коллективной (гражданской, надэтнической) идентичности. Размывание общенационального сознания и становление этнической идентичности как следствие политики мультикультурализма отмечает и Самюэль Хантингтон.

По мнению сторонников мультикультурализма, в условиях лингвокультурного плюрализма максимальное сглаживание межэтнических противоречий возможно на основе толерантного и заинтересованного изучения национальным большинством культуры меньшинства. Однако европейский опыт (Нидерланды, Германия, Франция, Испания и др.) свидетельствует, что в таком случае надежда на преодоление культурного и политического изоляционизма и сепаратизма этнического меньшинства становится еще более призрачной.

Я вспоминаю встречу с коллегами из Германии. В 1993 году они приезжали к нам в институт. Мы как раз обсуждали эту проблему и ставили под сомнение основной тезис толерантности: если большинство относится уважительно к меньшинству, зная его культуру, то почему меньшинство так же будет относиться к большинству? Совсем не обязательно. Не всегда знания определяют поведение. Можно знать, но не считать для себя нормой. Это зависит от сформированных культурных ценностей. Культуры совершенно разные, соответственно, заложены разные ценностные отношения к чему-то. И пока мы не выработаем и не усвоим на уровне самосознания или хотя бы сознания общие ценности, без нивелирования их многообразия, и пока не начнем реализовывать политику подкрепления выравнивания экономического и социального уровня жизни всех народов, проживающих в России, межнациональное напряжение в тех или иных точках будет возникать.

- Но ведь мы же привыкли хвастаться тем, что у нас много культур, много народов в стране...

- Мы не хвастаемся, а искренне гордимся тем, что у нас действительно много народов, много языков, много культур. С этим надо очень серьезно и грамотно работать: какие условия необходимо создавать в различных сферах жизнедеятельности с учетом современного развития общества для сохранения этого многообразия. В системе образования с 1992 года мы пошли по этнологическому принципу: что-то у бабушек записали — и тут же ввели в школьный учебный процесс. Мы тратили учебное время на какие-то обереги, непонятные вещи. Были субъекты, которые стали переписывать свою историю, разрабатывать свой учебник русского языка, используя его как транслятор этнической культуры. На уровне центра никто этими вопросами не занимался. В соответствии с законом «Об образовании» все вопросы, связанные с культурой и языками народов России, были отданы на уровень субъекта и реализовывались в рамках регионального (национально-регионального) компонента. Компонентный принцип и обеспечил реализацию основ мультикультурализма в ряде субъектов Федерации.

«В ряде субъектов национально-региональный компонент выстраивался для того, чтобы формировать свою систему образования, а не общероссийскую, под свои конкретные цели и под конкретные воспитательные задачи» Фото: tatarstan.ru

«НАЦИОНАЛЬНО-РЕГИОНАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ ПРИНЕС БОЛЬШУЮ ПОЛЬЗУ ТАМ, ГДЕ РАЗУМНО ИСПОЛЬЗОВАЛСЯ»

- Вы считаете, что субъекты не справились?

- Минуточку. У нас много субъектов, сейчас 85, а было 89. Ситуация везде очень разная. Национально-региональный компонент там, где разумно использовался, принес большую пользу. Стали изучать родной язык, родную культуру, но разумно, с отбором материала, чтобы он не входил в противоречие с тем материалом, который был в федеральном компоненте, чтобы дополнял его, показывал, как исторически развивались и объединялись народы, за счет чего мы и сохранили Россию как целостное государство. А в ряде субъектов этот компонент выстраивался для того, чтобы формировать свою систему образования, а не общероссийскую, под свои конкретные цели и под конкретные воспитательные задачи.

- Приведите, пожалуйста, сначала положительные примеры тех субъектов, которым, на ваш взгляд, действительно удалось правильно выстроить национально-региональный компонент.

- Например, в Калмыкии, Коми. Многие финно-угры начинали правильно выстраивать образовательную деятельность. Сейчас процесс приостановился, так что не видно того развития языка, как хотелось бы. Впрочем, эта работа сыграла большую роль для малочисленных коренных народов Севера, потому что для них важнее даже не язык, а именно культура. Она отличается от всех остальных культур — это культура приспособления человека к природе, а не осваивания природы для себя. Поэтому, конечно, знание той культуры, даже вне зависимости от этнической принадлежности, позволяло людям выжить в экстремальных климатических условиях, сохранить здоровье. Я видела много русских детишек, которые с удовольствием пели национальные песенки, изучали и хантыйский, и мансийский, и эвенкийский, и другие языки. Все это никак не влияло на качество преподавания русского языка и других предметов, напротив, обогащало детей.

Действительно, положительный опыт внедрения национально-регионального компонента был, он помог многим культурам и языкам вновь возродиться в бытовой сфере. Но и там были издержки, так как не было хороших методистов, которые могли бы грамотно отбирать материал, который можно давать ребенку, и отсеивали то, что уже настолько устарело, что просто неразумно включать в систему образования. Учителя жаловались мне, что фольклор малочисленных народов настолько беден, что приходилось давать одни и те же загадки и сказки с 1-го по 9-й класс. Но не все же сразу делается хорошо, нужно время, чтобы отработать.

При этом есть, конечно, негативные примеры внедрения национально-регионального компонента, о которых все знают.

«Если вы прописали, что это государственный язык республики, так продумайте, как его преподавать, просчитав языковую ситуацию, контингент обучающихся школ» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ТАТАРСТАН ВЫСТРАИВАЛ КОНФЕДЕРАТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ЧЕРЕЗ ДОГОВОР»

- Вы намекаете на Татарстан?

- Конечно, в первую очередь на Татарстан. Эта республика, которая стремится во всем быть неординарной. Но это и Якутия, и Башкортостан, и еще ряд субъектов, где было переписывание истории, включение тех материалов, которые фундаментальной наукой не подтверждались. Например, я читала учебники, изданные в Татарстане, где говорилось, что татары колесо придумали, татары седло изобрели — доходит до смешного. А все это дается в школе. Я читала учебное пособие для 4-го класса, где рассказывается, как Иван Грозный входит в Казань, как убивают детей, как льется кровь, как сжигают на кострах. Зачем? А я понимаю зачем. Я думаю, любой специалист понимает, для каких целей это дается. Я лично считаю, что если бы не учебники по истории, которые издавались в Татарстане, то региональный (национально-региональный) компонент был бы и сейчас.

Было много разговоров и обсуждений в академических институтах о том, какую историю разрабатывают и пишут в Татарстане. Но все равно сдвинуть с места их невозможно. В итоге подошли к критической точке, когда было решено отказаться от компонентного принципа структурирования содержания образования. Да и сейчас вся история с языками связана с проблемами, которые были созданы в Татарстане.

- Это было в 2007 году?

- Да, уже 10 лет прошло. 309-м законом (№309-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части изменения понятия и структуры государственного образовательного стандарта» от 1 декабря 2007 года — прим. ред.) вводилась основная образовательная программа, новый федеральный стандарт, то есть устанавливался совершенно иной принцип подхода к разработке содержания образования и образовательной деятельности.

- Как раз в 2008 году на выездном заседании министерства образования, которое прошло в Татарстане, и обсуждали этот вопрос. Тогда вы спорили с Минтимером Шаймиевым.

- Я бы сказала, что не спорила, а дискутировала. Министерство образования и науки РФ на базе Госсовета Татарстана собирало тогда органы исполнительной и законодательной власти многих субъектов Федерации, с которыми обсуждали проблему изменения структурирования содержания образования, снятия всех компонентов, а их было три: федеральный, национально-региональный и школьный.

- То есть хотите сказать, что именно 10 лет назад настала критическая точка?

- Думаю, да. В течение длительного времени пытались как-то отрегулировать процесс, убрать то, что возмущало и ученых, и простых людей, которые жили в Татарстане. Когда родители читали учебники своих детей, они натыкались на возмутительные факты. Мы даже как-то собрали все эти учебники и сделали их экспертизу. А дальше на конференции, организованной Институтом истории Академии наук РТ, я лично дискутировала с директором этого института Рафаэлем Хакимовым и была вынуждена сказать ему: «Вы академическая наука, так и пишите монографии, не лезьте в учебники». Учебники — это не только содержание, но и методика преподавания, над ними должны работать специалисты, которые понимают особенности ребенка, что и в каком возрасте надо формировать и как это делать. В конечном итоге я была вынуждена сказать: «Если мы говорим о гражданине России, то это одно содержание, а если о гражданине республики Татарстан, то, конечно, другое, особенно в учебнике истории». При этом напомнила решение Конституционного суда РФ, отменившее двойное гражданство, которое в Татарстане в то время пытались внедрять.

- Но в Конституции Татарстана записано: «Республика Татарстан — демократическое правовое государство, объединенное с Российской Федерацией».

- Я вам больше скажу: у нас в Конституции России написано: республики (государства).

- Значит, нет противоречия.

- Минуточку. У нас государство федеративное, а не конфедеративное. А субъекты Российской Федерации не объединяются, а находятся в составе Российской Федерации. В Конституции РФ разграничены полномочия между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъекта РФ. При этом в совместном ведении находятся общие вопросы воспитания, образования, науки, культуры и др. На мой взгляд, Татарстан выстраивал конфедеративные отношения через договор, который был подписан.

- И который сейчас не продлили.

- Да, не продлили и, я считаю, правильно сделали. Тогда, в 2008 году, на заседании в Госсовете Татарстана я выступила с объективными данными, доказывающими формирование автономных субъектных систем образования, направленных на культурную (этническую) мобилизацию подрастающего поколения. Это не моя выдумка. Об этих процессах в свое время писал известный ученый Мирослав Грох. После выступления ко мне подходили представители многих республик и благодарили, говоря: «Ольга Ивановна, спасибо, что вы так выступили. Почему татарам можно, а нам нельзя?» Эта фраза меня очень удивила.

Мы хорошо знаем, что важнейшим социальным институтом, обеспечивающим укрепление устойчивости общества с многонациональным составом населения, является общеобразовательная организация. Она получает от государства в «социальном заказе» дополнительную задачу языковой, культурной и духовной консолидации полиэтничного общества, его сплочения в единую политическую нацию.

Начиная с 1992 года школа получает заказ от разных субъектов образовательного процесса (не только от государства, а в большей степени от общественности, родителей, обучающихся). Заказ школе формулировало государство, по сути, начиная с Екатерины II и вплоть до 1992 года. Государство создавало систему образования и формулировало заказ школе в виде воспитательного идеала: какой тип личности должен формироваться (защита, любовь Родины, дружеские, внимательные отношения в обществе и др.). Государство определяло, какая система знаний должна быть у массы населения, потому что было осознание: от грамотности населения зависит экономическое развитие государства, тем более если экономика организована на распределительной безрыночной основе. В этих условиях необходимо поднимать грамотность всего населения. Екатерина II это осознала, именно она создавала специальную комиссию, которая занималась вопросами образования нерусского населения. Также посмотрите работы Сергея Витте, который тоже писал, что необходимо учитывать многонациональный состав страны, но учитывать так, чтобы не разрушать целое. Всегда шел разговор не об ассимиляции, а об интеграции. История это доказывает: мы сохранили все языки, кроме двух языков коренных малочисленных народов Севера. Мы сохранили сами народы. Назовите мне хотя бы одну такую же европейскою страну!

В конце 1980-х годов основной тезис представителей национальной элиты был: «Верните школу на родном языке. Вы ассимилировали нас, не дали возможности нам развиваться». Конечно, это не так. Можно посмотреть, например, «Народное образование в СССР. Сборник документов 1917 - 1973 гг.» (составители — Абакумов и др.), двухтомник «Национальное образование в России: концепции, взгляды, мнения» (составители — В.А. Владыкина и др.), «Национальные школы РСФСР за 40 лет» (под редакцией Ф.Ф. Советкина) и убедиться в реализации продуманной образовательной политики, обеспечившей сохранение языков и культур народов России и улучшение грамотности всего населения страны. Я сейчас перечитываю работы академика Виктора Владимировича Виноградова и убеждаюсь, в какой мере он был прав, выстраивая государственную языковую политику. Некоторые негативные явления, о которых он предупреждал, мы сейчас и наблюдаем.

Кто эти работы знает? Слушая наших ведущих этнологов, социологов, понимаешь, что они не в теме, а ведь образование и языковая политика должны быть базовыми в реализации национальной политики. Пишут про «российское самосознание» и не разводят такие понятия, как «сознание» и «самосознание». Есть ведь научные исследования процессов бессознательного и сознательного, и их нужно знать, изучая общественные процессы. Исследовать эти процессы должны не только социологи (а у нас сейчас все у социологов). Еще академик Михаил Николаевич Ливанов в 1970-е годы подчеркивал, что социолог обладает инструментарием в большей степени субъективным, отражающим степень адаптации к реализуемой государственной политике. По этой причине, чтобы объективно оценивать социальные процессы, нужны комплексные исследования, и не нужно использовать социологию в большей степени в интересах политиков.

Я об этом не случайно говорю. То, что сейчас происходит в Татарстане, было предсказуемо. Еще в 90-е годы ХХ века директор Института национальных проблем образования Михаил Николаевич Кузьмин предсказывал поведение политиков данного субъекта, отмечал необходимость приведения законодательных норм республик в соответствие с федеральным образовательным законодательством. Почему-то ряд ведущих социологов до сих пор не дают должную аналитику происходящим событиям в Татарстане. Прочитав на вашем сайте интервью с Леокадией Дробижевой, я не увидела научного объяснения причин происходящего. Возникшую ситуацию в системе образования, безусловно, можно оценить профессионально, владея историей вопроса. В интервью я увидела доминирование поиска каких-то компромиссов, а ведь есть поручение президента РФ, и о компромиссах не может идти речь.

В 2008 году на выездном совещании минобрнауки РФ в Казани Ольга Артеменко схлестнулась в жарких спорах с Минтимером Шаймиевым, протестовавшим против отмены национально-регионального компонента в школьных учебных планах Фото: «БИЗНЕС Online»

«В ТАТАРСТАНЕ ГРАМОТНО РЕАЛИЗУЕТСЯ ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ РАБОТА ДЛЯ СВОИХ КОНКРЕТНЫХ ЦЕЛЕЙ»

- Давайте вернемся на 10 лет назад, когда отменили национально-региональный компонент в школьном образовании. Вы помните, кто был инициатором, решившим отказаться от компонентной системы и создать единый образовательный стандарт?

- Прежде чем решение принимается, оно долго обсуждается в обществе и на разных мероприятиях с участием специалистов из разных структур госвласти. В итоге приходит такой момент, когда люди, которые отвечают за судьбу государства, принимают решение и выходят на первое лицо.

- На том заседании в 2008 году Минтимер Шаймиев сказал: «В Татарстане ни при каких условиях переходить на новые стандарты образования мы не намерены». Вы же тогда рассказывали об исследовании, согласно которому «большая доля детей в Татарстане не идентифицирует себя с Россией, а статус русского языка изменен». Расскажите подробнее об этом исследовании, когда и где оно проводилось.

- Это было не только в Татарстане, мы почти все республики на Кавказе объехали: и Чеченскую Республику, и Ингушетию, и Северную Осетию — Аланию, и Кабардино-Балкарию, в Башкортостане тоже были. Мы работали очень тихо, многие даже не знали об исследовании. Весь опрос я записывала на камеру. После дискуссий на том заседании ко мне пришли молодые люди из соответствующих органов, будто я даю ложную информацию. Я же включила им видеозаписи, они посмотрели и сказали: «Ольга Ивановна, спасибо, мы все поняли», — повернулись и ушли.

- Это было 10 лет назад?

- Конечно. На меня тогда был очень сильный «наезд», говорили, что меня надо уволить, письма писали президенту РФ, министру образования и науки РФ, в другие структуры. Интересно, что один и тот же текст подписывали разные общественные татарские организации.

При этом на снятом нами видео хорошо видно, как ребята отвечали на вопросы. Например, их спрашивали, как бы они ответили на вопрос «Моя большая Родина...?» «Казань, Татарстан», — отвечали они. И только в среднем в 15 процентах случаев обучающиеся школ называли Россию, Российскую Федерацию. А вот в гимназии имени Пушкина города Зеленодольска все обучающие хором кричали: «Россия, Российская Федерация». Так что в школах в рамках национально-регионального компонента давалось то, что Татарстан прописывал в своих концепциях, нормативных документах — формирование нации, этнического самосознания. Но если федеральные органы позволяли это делать, то почему же не делать?

- Действительно, почему нет?

- Вот они и делали. Но у нас все-таки федеративные, а не конфедеративные отношения, на основе которых был выстроен договор с Татарстаном, который и международные договоры самостоятельно заключал, и прибыль себе оставлял, и многое еще другое делал. Конфедеративные отношения, если об этом упрощенно сказать, — это когда плачу за армию, а все остальное решаю самостоятельно.

Даже во время дискуссии в Институте истории АН РТ, когда мы обсуждали Европейскую хартию региональных языков, нас как специалистов федерального уровня интересовала судьба всех языков народов России. На это мы получали ответ прямым текстом: «А нас не интересует, что там, у чукчи, нас интересует только то, что с татарским языком». Коллеги тогда никак не хотели оценивать сложность языковой ситуации России, они анализировали только состояние татарского языка. Договориться с ними было невозможно. Все-таки насколько отсутствует российская гражданственность в сознании взрослых людей! Это безразличие меня тогда очень шокировало.

Более того, когда мы проводили все в том же 2008 году круглый стол в Казани, передо мной сидели коллеги из органов управления образованием республик Татарстан и Чувашии. Они довольно громко разговаривали. Коллега из Татарстана спрашивал: «Слушай, а чуваш в Татарстане гражданин Чувашии или Татарстана?» Тот задумался и ответил: «Конечно, гражданин Чувашии». Мне пришлось отреагировать: «А не кажется ли вам, что гражданин Российской Федерации?» В ответ — тишина. Наверное, это о чем-то говорит.

- Что-то изменилось за прошедшие 10 лет, после того как был введен единый образовательный стандарт? Стало хуже или лучше?

- Конечно, стало лучше. Все-таки практически все субъекты Федерации полиэтничны. Они односторонне перестали заниматься формированием этнического самосознания, разумнее стали подходить к этой проблеме. Да и президент РФ с 2012 года особо отмечает проблему формирования гражданского общероссийского сознания. Практически все субъекты услышали и поддержали необходимость целенаправленно решать проблемы формирования общероссийского сознания с опорой на сформированное этническое самосознание. Это делать непросто, но необходимо.

Остались в старой парадигме, пожалуй, Республика Татарстан да профессор Камболов Тамерлан Таймуразович из Республики Северная Осетия — Алания. Даже Башкортостан стал реализовывать более адекватную национальную образовательную политику. Понятно, что ситуация изменилась и в связи с тем, что президентом РФ была утверждена в 2012 году стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года.

Но я боюсь, что призыв к формированию общероссийского гражданского сознания сейчас на федеральном уровне будет поворачивать маятник в другую сторону. Наше государство уникально: его то в одну сторону несет, то в другую. На федеральном уровне практически не работают системно с национальными проблемами в образовании. А вот в Татарстане удивительно грамотно реализуются кадровая политика и просветительская работа с населением, конечно, для своих конкретных целей. Как-то я была в республике на сельском Сабантуе. Разговорилась с женщиной в очереди, сказала, что из Москвы и занимаюсь образованием. «Ваш Фурсенко не разрешает нам изучать наш татарский язык!» — вдруг заявила она. О чем это говорит? О хорошей просветительской работе с проживающим в республике населением. Значит, работают, формируют сознание людей. Тогда почему федеральное министерство под свои цели в реализации национальной образовательной политики так системно не работает? Утверждают, что в этой проблематике необходимо осторожно работать, а лучше не работать, и все на какие-то компромиссы идут.

В этой проблематике необходимо работать системно, просчитывая риски, открыто обсуждать проблемы, которые возникают очень часто, и всегда искать баланс интересов без шантажа и угроз про танки, которые стояли около Татарстана. Я иногда слышу: «Если вы нам не дадите, то мы сейчас, как в 1990-е, устроим, и вам придется танки сюда вводить». Это шантаж, иначе не скажешь. Национальными проблемами, в первую очередь в образовании, должна на федеральном уровне заниматься специальная структура, в которую входили бы не только социологи, но и историки, культурологи, философы, психофизиологи, педагоги, методисты и, наверное, еще и другие специалисты. Нужно было сохранять Институт национальных проблем образования, в котором был в 90-е годы собран именно такой коллектив, да и директором был специалист не случайный, а всю жизнь занимающийся этой проблематикой.

«В Татарстане были сильные научные школы, учителя, качественное обучение, а их втягивают в специфическую региональную политику» Фото: скриншот

«НИ ОДИН УПРАВЛЕНЕЦ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА ЗАСТАВЛЯТЬ КОГО-ЛИБО ИЗУЧАТЬ КАКОЙ-ТО ЯЗЫК»

- Откровенно говоря, вас считают главным гонителем татарского языка. Но, казалось бы, вы, напротив, должны быть лоббистом. Откуда же такое противоречие возникает?

- Меня, пожалуй, можно зачислить в главные гонители политиков, а не гонители татарского языка. А татарский язык и его народ я очень даже люблю и уважаю. В Татарстане были сильные научные школы, учителя, качественное обучение, однако их втягивают в специфическую региональную политику. А это работа только власти субъекта. В 2011 году в Казани я выступала перед представителями общественных татарских организаций. Перед выступлением меня восприняли очень агрессивно, и понятно почему, а после выступления просили вместе сфотографироваться и благодарили за встречу. Народ у нас очень разумный, и ему нужно все объективно объяснять. Мы живем в открытом современном обществе. Как-то в Казани ко мне подошли главный редактор газеты «Звезда Поволжья», начальник управления национального образования из министерства образования РТ и кто-то из администрации Шаймиева. После дискуссии я в свой адрес услышала: «Ольга Ивановна, мы впервые встречаем такого убежденного, неподкупного федерала». Вот это то, чем я горжусь.

Меня знают практически все субъекты Федерации, более того, наверное, можно сказать, что положительно оценивают, так как в течение года у меня бывает более 20 командировок за счет приглашающей стороны. Только в октябре и ноябре этого года мне пришлось выступать в Ханты-Мансийске, Уфе, Ялте, Махачкале, а сейчас необходимо лететь в Минск. В последнее время стали приглашать не только республики, но и области, у которых возникают проблемы с национально-культурными автономиями татар. Мне говорят, что приезжают представители всемирного конгресса татар и требуют открытия школ, классов с обучением и изучением татарского языка, а после них с представителями национально-культурной автономии практически невозможно договариваться.

- В Конституции РТ записано, что татарский язык государственный.

- В соответствии с Конституцией РФ никто, ни один управленец не имеет права заставлять кого-либо изучать какой-то язык, тем более определять, у кого какой родной язык. А когда всех гонят на татарский как родной, прикрываясь при этом понятием, будто бы он государственный... Я не просто так говорю «будто бы». Если вы прописали, что это государственный язык республики, так продумайте, как его преподавать, просчитав языковую ситуацию, контингент обучающихся школ. Еще в 2011 году я полтора часа объясняла руководителю департамента президента РТ по вопросам внутренней политики Александру Терентьеву, что учебники и методики преподавания татарского языка должны быть другими, должна быть игровая деятельность, а не «обязан, должен, садись, учи на грамматической основе, должен правильно читать и писать». Что получили?

- Что русские ненавидят татарский?

- Совершенно верно. И решение Владимира Владимировича Путина в этом плане абсолютно правильное.

«Фаттахов ввел только обязательный экзамен. Я читала и о том, как он заявлял, что столько-то директоров школ уволил, потому что в школах не шло обучение на татарском языке» Фото: tatarstan.ru

«РЕШЕНИЕ ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ СДАЧЕ В 9-М КЛАССЕ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА ВЫЗВАЛО ТАКУЮ РЕАКЦИЮ РОДИТЕЛЕЙ»

- В Татарстане задаются вопросом, почему Путин поднял тему про язык на заседании совета по межнациональным отношениям в Йошкар-Оле.

- Постараюсь объяснить. Последнее время была масса ежедневных обращений граждан, в основном из Татарстана и Башкортостана, в администрацию президента РФ, в Госдуму. При этом из Татарстана намного больше. Считаю, что такую реакцию родителей вызвало решение об обязательной сдаче в 9-м классе тестирования по татарскому языку. Даже если принято такое решение, то угрожать родителям, пугать их — это самое плохое дело. Родители писали, что им грозят, что если их дети не сдадут татарский язык, то они не будут приняты в 10-й класс. А ведь есть постановление Конституционного суда от 16 ноября 2004 года, в нем определено, что «изучение татарского языка должно осуществляться в соответствии с определенными законодательством Российской Федерации федеральными государственными образовательными стандартами и не препятствовать прохождению итоговой аттестации, выдаче документа о получении основного общего образования и получению образования более высокого уровня».

- То есть жалобы приняли массовый характер...

- Да, много обращений. И все это было не разовой акцией, люди в течение долгих лет писали. А рано или поздно количество всегда переходит в качество, и мы в итоге получили это качество. В комитете Госдумы по образованию мне все время говорили, что их опять завалили письмами и обращениями. Наверное, люди не случайно пишут. Я всегда говорю, что не стоит людей держать за глупцов. Человек всегда чувствует несправедливость, если его не понимают, тогда он ищет путь, чтобы его поняли.

- А кто готовил июльское заседание совета?

- Конечно, администрация президента РФ, причем верхушка аппарата, которая принимает решение. Конечно, просят подготовить какие-то материалы, обосновать те или иные факты. В свое время меня просили на конкретных фактах показать, что действительно уменьшилось количество часов на русский язык и увеличилось на татарский. Знаете, это было не так просто сделать. Хорошо, что мы собирали и анализировали учебные планы с 1990 года. Только когда я сравнила часы в учебных планах начиная с 1992 по 2014 годы, было видно, что сначала стабильно шло по три часа татарского, а потом уже по пять часов. Все это вылилось в дискуссию на совете по межнациональным отношениям в 2015 году с Ильдаром Гильмутдиновым.

- Вернемся к совету в Йошкар-Оле. То есть это была не случайная фраза Путина?

- Конечно! Совет, как и текст выступления президента, всегда готовится. Вы же видите, что он не с потолка берет цифры.

- Он иногда импровизирует прекрасно.

- Правильно, импровизирует и отвечает на вопросы прекрасно, но предварительно всегда тщательно готовится. Более того, не просто смотрит материал, он еще задает вопросы, просит обосновать, доказать, что данные не с потолка взяли, а это и есть реальность. И специалисты, которые его окружают, это делают.

- Тогда просчитывали ли эти специалисты те последствия, которые вызовут слова Путина про изучение языков?

- Думаю, что да, просчитывали, поскольку заранее знали, как отреагирует руководство Татарстана. Известно, как оно себя повело в 2007 - 2008 годах, когда компонентный принцип структурирования содержания образования отменяли. Можно в интернете найти стенограмму выступления Минтимера Шаймиева в Казани в ноябре 2008 года на выездном заседании минобразования РФ с участием официальных представителей всех национальных республик РФ, когда он грозился провести референдум и выйти из состава России. Мне кажется, это вообще недостойно президента! Так что уверена, что последствия просчитывались.

- И то, что на митинги будут выходить, догадывались?

- Конечно. В Татарстане уже давно выходят на митинги именно по проблемам преподавания языков в школе. Все предсказуемо. Будут проводить еще раз дополнительно всемирный конгресс татар, будут проводить Госсовет, подключать все общественные организации, которые не только в республике, но и в других регионах, будут разрабатывать инструктивные письма и прочее.

- Кстати, после слов Путина министр образования Татарстана сказал о том, что это относится не к ним, а к Башкортостану.

- Это я очень хорошо помню. Но дело в том, что только в Татарстане было 6 часов татарского и 4 - 5 часов русского языка, а в Башкортостане — 2 часа башкирского и 5 часов русского. Все об этом знают, почему-то кроме министра образования Татарстана. На самом деле все поняли, к кому обращался президент.

«Только когда я сравнила часы в учебных планах начиная с 1992 по 2014 годы, было видно, что сначала стабильно шло по три часа татарского, а потом уже по пять часов. Все это вылилось в дискуссию с Ильдаром Гильмутдиновым» Фото: duma.gov.ru

«НАЦИОНАЛЬНАЯ ЭЛИТА СТАЛА ФОРМУЛИРОВАТЬ ЗАКАЗ В ВИДЕ ФОРМИРОВАНИЯ ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ»

- Есть версия о том, что ситуация с изучением татарского языка накалилась как раз при министре образования РТ Энгеле Фаттахове.

- Я так не считаю. Он просто последнее звено в этой ситуации.

- Он же как раз внедрял изучение татарского административными методами.

- Татарский язык административно внедрялся с 2005 года, когда в Татарстане был принят закон о государственных и других языках. Фаттахов ввел только обязательный экзамен. Я читала и о том, как он заявлял, что столько-то директоров школ уволил, потому что в школах не шло обучение на татарском языке. Это же какие-то угрозы, метод плетки, когда не разбирались в причинах, почему директор не смог организовать обучение на татарском языке. И это проблема не только Татарстана, но и всех республик. Я считаю, что это огромнейший просчет, политическая ошибка, допущенная руководителями республик. Их устраивал национально-региональный компонент, потому что он был обязателен для всех школ и включал родной язык (кстати, по выбору), культуру, географию, историю, литературу. При этом по этим предметам учебники стали готовиться на русском языке, то есть русский стал использоваться как инструмент трансляции культуры другого этноса. И совсем забыли про школу с обучением на родном языке. Про школу, которая до 1992 года называлась национальной. Нужно было для этой школы разрабатывать учебники по всем предметам на родном языке. Эта школа в советское время выстраивалась по диагонали — начальная школа на родном языке, основная с уменьшением родного языка и увеличением русского, а в старшем звене — 10 - 11-х классах — обучение полностью шло на русском языке. Такая система позволяла сохранить язык хотя бы на бытовом уровне, давала определенную систему знаний по родному языку и культуре детям. Все эти вопросы были в компетенции субъекта Федерации. И практически ничего не сделано, чтобы эту школу сохранить. Они ее превратили в школу с обучением на русском языке. Очевидно, полагали, что через предметы национально-регионального компонента, которые изучались всеми детьми без исключения, удастся создать среду для развития одного этноса, этноним которого входит в название субъекта.

- С какого момента, на ваш взгляд, была допущена ошибка?

- С 1992 года, когда был принят новый закон «Об образовании», в котором декларировались демократичность, полисубъектность, когда не только государство формулирует заказ школе, но и родители, и ученики, и этнос. Национальная элита, которая в республиках получила власть, стала формулировать свой социальный заказ в виде формирования этнического самосознания, а у татар тогда было написано: формирование национального духа. И они правы. Я их не обвиняю в этом: им разрешили это делать.

- То есть это опять же из разряда «берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить»?

- Конечно. Просто неправильно проводилась политика, она была направлена на единообразие всех школ через национально-региональный компонент. А надо было продумать национальную школу, хотя ее даже нельзя было так называть, потому что представители и совета Европы, и ЮНЕСКО нам тут же на всех мероприятиях говорили: «Что это за национальная школа? Это что, второсортные дети?» Нужно было развивать школы на родном языке, делать для этих школ хорошие учебники на сравнительно-сопоставительном анализе, чтобы ребенок мог переходить из одной системы мышления в другую. В каждой республике надо было создавать научный институт, который бы разрабатывал педагогику для такой школы (а это особая педагогика!), которая способствовала формированию гражданина России с сохранением этнической идентичности. Такая школа была бы уникальной, она позволила бы поднять интеллект общества региона на более высокий уровень, а мы в итоге получили межнациональное напряжение.

- То есть нельзя говорить, что нынешний министр образования РТ усугубил ситуацию?

- Понимаете, конечно, все зависит от опыта, интеллекта и так далее. Каждый человек ведет себя в зависимости от этого. Но смысл в том, что кто-то анализирует, просчитывает риски и принимает обдуманные решения, а кто-то не просчитывает риски, плывет себе по течению. Специалист в своем деле ты только тогда, когда учитываешь не только плюсы, но и минусы, а не думаешь, как угодить кому-то наверху. Так что, думаю, переводить все стрелки на Фаттахова неправильно. Однако, с другой стороны, раз уж ты занимаешь должность, то ты несешь ответственность, сидя в этом кресле.

«Только в Татарстане было 6 часов татарского и 4 - 5 часов русского языка. Все об этом знают, почему-то кроме министра образования РТ. На самом деле все поняли, к кому обращался президент» Фото: минобрнауки.рф

«ПОРУЧЕНИЕ ПУТИНА — ЭТО ДОКУМЕНТ, КОТОРЫЙ НУЖНО ИСПОЛНЯТЬ, А НЕ ДУМАТЬ, КАК КОРРЕКТИРОВАТЬ»

- Хорошо. По поводу ответственности вопрос. У нас есть еще и министерство образования России. Я так понимаю, что сейчас все, и в республике в том числе, смотрят и в сторону Ольги Васильевой, которая пока отмалчивается. Может быть, вам известна позиция министра по данному вопросу?

- К счастью, нет. Я читаю только то, что есть в прессе. Недавно увидела, что министр образования РТ утверждает, что якобы договорился с Ольгой Васильевой о том, что будут обязательные два часа татарского языка, а Рустам Минниханов это подтвердил. Честно говоря, для меня это очень странно, если не сказать сомнительно. Объясняю почему. Что касается меня, то для меня президент России – это глава государства, которым я горжусь. Может, он кому-то чем-то не нравится, но для меня он настоящая личность по сравнению с тем, что было начиная с Горбачева. Я понимаю, что Путин — человек, у которого есть плюсы и минусы. Однако он актуализировал у молодежи, у наших школьников (а я хожу в школы и общаюсь с ребятами) и у людей моего поколения то состояние, которое было у моих родителей, — гордость за страну. Если у кого-то это состояние не появилось, значит, оно изначально не было у этих людей сформировано. Поэтому для меня поручение Путина — это документ, который нужно исполнять, а не думать, как корректировать, искать компромисс. Поэтому слова Фаттахова и Минниханова о том, что «мы договорились», здесь вообще неуместны. Это не тот термин, который в данном случае можно применять. Поручение президента — это документ к исполнению, а не обсуждению и корректировке.

- Я предполагаю, вам бы возразили в Татарстане те, кто ратует за сохранение татарского языка: что, мол, поручение Путина противоречит законодательству, указали бы на Конституцию, на закон об образовании...

- Конституцию Республики Татарстан...

- Да. И указали бы, что русский и татарский — это два государственных языка республики.

- Мне уже давно коллеги из Татарстана на это указывают. Однако я давным-давно пишу, что необходимо приводить законодательство республики в соответствие с федеральным, причем не только в Татарстане. Мало того, я консультировалась не только с российскими юристами, но и каталонскими. С ними, кстати, Татарстан очень хорошо дружит. Я всегда думала: у кого Татарстан смог переписать законодательство? И когда увидела каталонское законодательство об образовании, поняла, у кого. Многие позиции оттуда. Я думаю: «Какие знакомые тексты! А вы с Татарстаном дружите?» Они мне говорят: «У нас даже есть общий журнал».

- С другой стороны, вам бы возразили. Например, в статье 68 Конституции Российской Федерации написано, что республики вправе устанавливать свои государственные языки...

- Да, устанавливать в государственных учреждениях, но не обязывать. Устанавливают для создания ситуации выбора. Такая трактовка, как вы думаете, возможна?

- В законе об образовании — пункт 3, статья 14...

- Этот пункт я наизусть помню.

- Здесь как раз есть слова о преподавании государственных языков республик Российской Федерации в рамках имеющих государственную аккредитацию образовательных программ.

- Дальше читайте: «...по федеральному государственному образовательному стандарту». Совершенно верно.

- Хорошо. Что у нас с федеральным стандартом? Как раз Татарстан настаивает на том, чтобы и в федеральный государственный стандарт были внесены изменения.

- Теперь слушайте внимательно. Коллеги явно не осознают, что федеральный государственный образовательный стандарт — это требования к результатам освоения основных образовательных программ, а следовательно, к результатам освоения всех предметов, которые входят как в обязательную ее часть, так и в часть, формируемую участниками образовательных отношений. Стандарт разрабатывается на всю программу, которая состоит из двух частей. Ошибка в понимании смысла обязательности части программы.

Если внимательно читать закон об образовании и Конституцию РФ, то можно увидеть, что термин «обязательно» относится не к процессу обучения, а к органам исполнительной власти, которые обязаны создать условия для реализации конституционного права на получение качественного образования. Поэтому эта часть основной образовательной программы означает, что управленцы в первую очередь должны создавать условия для того, чтобы эта часть программы в школе реализовывалась, а уж право родителей и законных представителей детей, пользоваться этими условиями или нет. Я имею право дома все выучить, пойти и сдать экстерном. Ни в одном законе не написано об обязательном изучении чего-либо, в том числе и русского языка. А в законах Татарстана прописано обязательное изучение государственного языка республики. Спрашивается: на основании чего? Мне так хочется, потому что я субъект? Но ты субъект Российской Федерации. Федеральное законодательство имеет верховенство над всем остальным, это конституционное положение. Почему-то коллеги из Татарстана делают вид, что такого положения не знают.

На мой взгляд, все ясно: создайте условия, чтобы родители захотели обучать своих детей в школе. Школа предоставляет возможность изучать предметы, а родители определяют, вести ребенка в школу или нет. Могут сказать: «Мне ваша школа не нужна, я дома химию выучу, приду и сдам экстерном». Имею на это право? Имею. Вся школа так выстроена.

А теперь вернемся к татарскому языку. Создали условия для его изучения — прекрасно, но если родители не хотят, чтобы их ребенок изучал татарский язык, то при выдаче аттестата поставьте прочерк по этому предмету и не угрожайте, не издевайтесь над ребенком. Вспомните постановление Конституционного суда, о чем мы уже говорили.

Школа — государственное учреждение, об этом мы тоже говорили. Раз она государственная, то государство формулирует свой заказ школе. В чем государство заинтересовано? Чтобы было качественное образование по ряду предметов, потому что от этого зависит экономическое развитие государства. Все, остальное не очень важно. Это что касается системы знаний. Согласитесь, что от уровня владения татарским языком экономическое развитие государства вряд ли зависит.

Что же касается воспитания, то я об этом тоже уже сказала.

«В Татарстане уже давно выходят на митинги именно по проблемам преподавания языков в школе» Фото: «БИЗНЕС Online»

«25 ЛЕТ ЛЮДЯМ ВНУШАЛИ, ЧТО ВСЕ ДОЛЖНЫ ИЗУЧАТЬ ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК»

— Те, кто ратует за сохранение изучения татарского языка, чувствуют себя обиженными.

— Думаю, что да. Но опять-таки это не случайно. 25 лет людям внушали, что все должны изучать татарский язык. Он такой великий, что даже должен стать государственным языком Российской Федерации. И вдруг оказывается, что изучать должны не все, поэтому такая реакция. Я думаю, договор защищал Татарстан, позволяя выстраивать конфедеративные отношения, пусть не во всем, но во многом. Теперь договора нет, поэтому Татарстан — такой же субъект, как и все другие республики РФ.

- Договор был, по сути, символом...

- Это не символ, а документ, где было четко написано, что республика имеет право делать, например, имеет право заключать международные договоры. А это Конституция РФ запрещает — только через МИД. Плюс был еще ряд позиций, которые делали для республики исключение по сравнению с остальными субъектами, хотя Конституция РФ устанавливает, что во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти все субъекты Российской Федерации между собой равны. Однако, видимо, реальная практика с 1991 года шла так, что не соответствовала положениям, прописанным в Конституции РФ.

- Прокуратуру привлекли закономерно. Но не кажется ли вам, что прокуратура, как слон в посудной лавке, терроризирует директоров школ, которые вынуждены предлагать учителям татарского языка вакансии дворников, техничек. Есть же и такие примеры. Разве такая система работы с поручением президента нормальная?

- Конечно, нет. Все стрелки перевели на директора, потому что федеральный закон «Об образовании в РФ» регламентирует работу школы как автономного учреждения. А на практике, конечно нет. Во многом директор школы зависит от управленца. Как мне кажется, в сложившейся ситуации нужно просчитать очень быстро количество учителей татарского языка — пригласить их в институты повышения квалификации, предоставить возможность переквалифицироваться для дальнейшей работы в образовании. Почему в Крыму это сделать смогли, а в Татарстане искусственно создается конфликтная ситуация? По сути, это создание условий, чтобы народ обвинял во всех возникших проблемах Путина: «Ах, какой он плохой, нас гнобит!» Так почему руководители субъекта не несут ответственности за свой народ, который за них голосовал? Неужели невозможно найти две копейки, чтобы учителей быстро переквалифицировать? У учителей есть высшее педагогическое образование, поэтому им нужно найти работу в системе образования. За два дня можно провести мониторинг по школам, выяснить, где и какие вакансии есть.

- Вряд ли учитель татарского вдруг станет учителем математики.

- А откуда вы знаете?

- Я просто предполагаю.

- А я не предполагаю, потому что у учителя есть педагогическое образование, и на этой базе возможно дать систему знаний, например, для работы в начальной школе или в детском саду, где как раз не хватает работников. Почему сразу учителем математики? Может быть, кто-то из учителей татарского языка как раз любит математику и с большим удовольствием пошел бы ее преподавать. Такие тоже могут найтись! Так что надо работать с людьми, а уволить с работы и сказать, что Путин виноват, всегда легче.

«У учителя есть педагогическое образование, и на этой базе возможно дать систему знаний, например, для работы в начальной школе или в детском саду, где как раз не хватает работников» Фото: tatarstan.ru

«НАЦИОНАЛЬНАЯ ЭЛИТА ЗАЩИЩАЕТ СВОЮ ПОЛИТИКУ, ИГРАЯ НА ЭТНИЧЕСКИХ ЧУВСТВАХ НАРОДА»

- Проанализируем недавние слова Фаттахова: «Официальная позиция минобрнауки России заключалась в том, что изучение государственных языков республик РФ может быть организовано в рамках предметной области „родной язык и родная литература“ [...]  данный подход, согласованный с федеральным министерством, никогда не вызывал вопросов. Тем не менее [...] разработаны варианты учебных планов для начального и основного общего образования, в которых обязательная часть учебного плана в рамках предметной области „родной язык и родная литература“. Помимо этого, будет возможность выбора родного языка (русского, татарского, чувашского, удмуртского, марийского, мордовского и других) в объеме двух-трех часов. В то же время будет изучаться государственный татарский язык в объеме двух часов всеми обучающимися. В 10 - 11-х классах изучение татарского языка как государственного предполагается организовать на добровольной основе».

- Это его мечта.

- Также Фаттахов добавил, что Васильева подтвердила «готовность согласовать данные компромиссные решения».

- Как мне кажется, это такое хитрованство. Для моего сознания корректировка поручения президента РФ вообще невозможна, потому что это все равно что опустить авторитет президента. Поэтому надо вносить изменения в закон об образовании, прописывать иначе федеральный стандарт с опорой на 14-ю статью закона об образовании. Также надо вносить изменения в закон «О государственном языке Российской Федерации», о чем многие специалисты давным-давно говорят, что в этом законе не прописан функционал русского языка в статусе государственного в системе образования. Кроме того, прописать функционал государственного языка республики в системе образования, потому что государственный язык — это язык общения общества с властью, но никак не в системе образования. И эти фантазии, которые есть и у национальной элиты, и у министерства по поводу государственного языка республики, — это их субъективные позиции, а не законодательные. В поручении президента РФ четко сказано, что изучение обучающимися по основным общеобразовательным программам родного языка из числа языков народов России и государственных языков республик, находящихся в составе Федерации, на добровольной основе по выбору их родителей (законных представителей). Для снятия возникшего межнационального напряжения, которое нагнетается целенаправленно с одной и с другой стороны, конечно, как мы отмечали выше, необходимо вносить определенные уточнения в законодательные нормы.

- Значит, виноваты все?

- Конечно. Но одно дело, когда народ защищает своих детей, а другое дело, когда национальная элита защищает свою политику, играя на этнических чувствах этого народа. Из-за детей родители готовы на многое пойти. Я общалась с мамами, которые жаловались, что уехали из Татарстана, потому что им угрожали лишением родительских прав, терроризировали детей в школе. Подобные звонки были и из Башкортостана.

«Создайте условия, чтобы родители захотели обучать своих детей в школе. Школа предоставляет возможность изучать предметы, а родители определяют, вести ребенка в туда или нет»
Фото: «БИЗНЕС Online»

«ОТ 15 ДО 18 ПРОЦЕНТОВ ДЕТЕЙ ХОТЕЛИ БЫ СВЯЗАТЬ КАРЬЕРУ С РОДНЫМ ЯЗЫКОМ»

- На ваш взгляд, какая должна быть роль у государственного языка в республиках? Может ли он быть в образовании?

- Конечно, он может присутствовать в образовании и даже должен. Но я всегда говорю, что нужно создавать условия для тех детей, которых тянет к языку. Определенный процент таких детей есть в любой школе, в любой республике, поэтому надо в системе образования продумывать ту линию, которая бы обеспечивала развитие таких детей, чтобы они были в дальнейшем качественными специалистами. Мы проводили исследования, и оказалось, что от 15 до 18 процентов детей хотели бы связать в дальнейшем свою карьеру с родным языком. И это неплохой процент! Для таких детей нужно создавать предпрофиль и профиль по филологии в 9 - 11-х классах: с углубленным изучением языков (русского, родного, английского и четвертого по выбору ребенка), с углубленным изучением истории, литературы, культурологии. Не всем это нужно, но для таких детей нужно создавать условия.

В 2013 году был принят закон, по которому можно на выбор сдавать родной язык и родную литературу, но субъект Федерации должен сам разработать материал для сдачи экзамена. И если ученик сдал этот экзамен, то необходимо создать привилегированные условия для поступления в вуз, предоставьте такому ученику дополнительно еще 10 баллов при поступлении на любой филфак. Тогда он будет понимать, что ему дают привилегию за счет родного языка. Так почему субъект не реализует такую вариативную языковую политику, а вместо этого всех заставляет изучать в обязательном порядке татарский язык, создавая межнациональное напряжение?

- И все-таки будет ли компромиссное решение?

- То, что предлагают власти Татарстана, — это даже не компромиссное решение, а нарушение поручения президента. Будет так или не будет, я не знаю. Но моя позиция четкая: нельзя искать обходные пути, а нужно продуманно выполнять поручение президента, не создавая определенных волнений среди родителей и учителей. Не обещать что-то людям, а проработать плановые изменения в федеральном и региональном законодательстве, в стандарте.

- От российского министерства образования пока никакой внятной реакции на эту тему нет. Договорились ли они, как об этом говорит Энгель Фаттахов, мы не знаем.

- Приходим к выводу, что в Татарстане говорят, но при этом не чувствуют, что несут ответственность за свои слова. У меня такое восприятие того, что происходит...